Неточные совпадения
Стараясь как можно быть обстоятельнее, Левин начал рассказывать все ненужные подробности о положении жены, беспрестанно перебивая свой рассказ
просьбами о том, чтобы
доктор сейчас же с ним поехал.
Я тотчас привез
доктора, он что-то прописал, и мы провозились всю ночь, мучая крошку его скверным лекарством, а на другой день он объявил, что уже поздно, и на
просьбы мои — а впрочем, кажется, на укоры — произнес с благородною уклончивостью: «Я не Бог».
Приезжий
доктор, по моей
просьбе, его осматривал третьего дня и сказал мне, что он близок к горячке, — все чрез него, все чрез изверга!
Роковой день приближался, все становилось страшнее и страшнее. Я смотрел на
доктора и на таинственное лицо «бабушки» с подобострастием. Ни Наташа, ни я, ни наша молодая горничная не смыслили ничего; по счастию, к нам из Москвы приехала, по
просьбе моего отца, на это время одна пожилая дама, умная, практическая и распорядительная. Прасковья Андреевна, видя нашу беспомощность, взяла самодержавно бразды правления, я повиновался, как негр.
Наконец наследник приехал. Сухо поклонился Тюфяеву, не пригласил его и тотчас послал
доктора Енохина свидетельствовать арестованного купца. Все ему было известно. Орловская вдова свою
просьбу подала, другие купцы и мещане рассказали все, что делалось. Тюфяев еще на два градуса перекосился. Дело было нехорошо. Городничий прямо сказал, что он на все имел письменные приказания от губернатора.
Егор Егорыч и Сусанна, конечно, изъявили полную готовность исполнить ее
просьбу; даже благодарили ее, что она пожелала с ними ехать; таким образом один только
доктор сделал возражение касательно этой предполагаемой поездки.
Просьбы мужа, советы друзей, увещания
докторов, особенно Авенариуса, разумно принимались ею, и она стала беречь себя и с должным вниманием смотреть на свое положение.
Напрасно хозяйские дочери подавали поучительный пример, пробегая на башкирских иноходцах целые десятки верст по живописным окрестностям, — Софья Николавна долго противилась всем убеждениям и в том числе
просьбам мужа, которого
доктор положительно и скоро уверил в необходимости верховой езды.
В августе Андрей Ефимыч получил от городского головы письмо с
просьбой пожаловать по очень важному делу. Придя в назначенное время в управу, Андрей Ефимыч застал там воинского начальника, штатного смотрителя уездного училища, члена управы, Хоботова и еще какого-то полного белокурого господина, которого представили ему как
доктора. Этот
доктор, с польскою, трудно выговариваемою фамилией, жил в тридцати верстах от города, на конском заводе, и был теперь в городе проездом.
Вместе с этой
просьбой поступило в совет донесение
доктора Бениса.
— Государь удовлетворил вашу
просьбу. По вашему желанию, вам назначен другой врач. Отправьтесь на Михайловскую площадь, в дом Жербина, там живет главный
доктор учреждений императрицы Марии. Государь ему поручил вас, и я ему уже передал историю вашей болезни.
Не знаю, как вы, а я испытывал с
доктором, мучившим по моей
просьбе людей, близких моему сердцу, точь-в-точь то же самое.
Посидев безвыходно дома, я заскучал и написал
доктору Павлу Ивановичу письмо с
просьбой приехать поболтать. Ответа на письмо я почему-то не получил и послал другое. На второе был такой же ответ, как и на первое… Очевидно, милый «щур» делал вид, что сердится… Бедняга, получив отказ от Наденьки Калининой, причиной своего несчастья считал меня. Он имел право сердиться, и если ранее никогда не сердился, то потому, что не умел.
Давши волю слезам и речам, перебивая на каждом слове Марусю, она осыпала князя упреками, жесткими и даже бранными словами, ласками,
просьбами… Тысячу раз вспомнила она о купце Фурове, который протестовал их вексель, о покойном отце, кости которого теперь переворачиваются в гробу, и т. д. Напомнила даже и о
докторе Топоркове.
— Саша, видит Бог, я не могу исполнить твоей
просьбы…
Доктора не велят подходить близко… Но я буду приходить к тебе каждый день… Буду долго-долго простаивать здесь у порога, буду говорить тебе, как я тебя люблю, Саша… Но не проси меня подойти к тебе — я не могу… Ради нашего Юрика не подойду, Саша…
Домашний
доктор князя Владимира Яковлевича на вопрос местного частного пристава о причинах такой внезапной смерти промычал в ответ что-то чрезвычайно неопределенное, а на
просьбу княжны, сестры покойного, выдать свидетельство о смерти, несмотря на то, что ощутил в своей руке пачку крупных ассигнаций, только замахал руками, разжав из них даже ту, в которую он взял деньги.